Обычно считается, что комики за сценой — довольно серьезные, если не мрачные ребята. Но к Китону, конечно, эта максима не относится (может быть потому, что серьезным, если не мрачным, он был как раз на экране).

Как сказал про него коллега и приятель Стэн Лорел, «Бастер не только занимался комедией, но и жил ею». Возможно, окружающим его людям приходилось не всегда легко, зато, по крайней мере, точно не скучно. По воспоминаниям актрисы Бартин Беркетт, вокруг Бастера всегда что-то происходило, и можно было не сомневаться, что он имел к этому самое прямое отношение.

Вкус к розыгрышам Бастер развивал с детства. Дитя водевиля, вышедший на сцену в три года, он с младых ногтей впитывал царящую там слегка безумную атмосферу — розыгрыши в актерской среде всегда были в чести.

Когда Китоны в 1908 году купили летний дом в Маскигоне, штат Мичиган, и основали там актерский поселок в Блаффтоне, тринадцатилетний Бастер начал практиковаться на местных обитателях и ничего не подозревающих приезжих.

Некоторые из его розыгрышей требовали создания хитрых механических приспособлений. Одним из первых подобных детищ Бастера был так называемый «Шест Клоунов» — бамбуковая удочка, торчащая вертикально между досками причала, как будто ее владельцы только что ушли в ближайший клуб выпить пива; без катушки, но с леской, ведущей к красному пробковому поплавку. Однако, вместо того, чтобы закончиться крючком и приманкой, леска уходила под воду, проходила под пирсом через блок и поднималась наверх, в окно здания клуба. Когда рядом с удочкой оказывался незнакомец, актеры, наблюдавшие за ним из окон, принимались дергать леску; незнакомец хватался за удочку и начиналась его битва с «рыбой». Вокруг жертвы собиралась толпа сочувствующих и подбадривающих советчиков. В конце концов удочка вырывалась из рук несчастного, после чего его приглашали внутрь клуба и награждали деревянной медалью (правда, ему приходилось угощать всех присутствующих выпивкой). Были на счету Бастера и куда более изощренные сооружения подобного рода, но о них мы обязательно расскажем в следующий раз.

С годами его склонность к розыгрышам отнюдь не угасала. Любой официальный или не слишком прием, даваемый Китонами или просто проходивший с участием Бастера, частенько приобретал несколько невменяемые черты. Тарелки с угощениями внезапно раскалывались пополам (а сами угощения оказывались на коленях гостей), у стульев за праздничным столом разом отваливались задние ножки, а приятель Китона Норман Керри перед ошеломленной публикой пожирал из фонтана живых золотых рыбок (бывших на самом деле муляжами, заблаговременно вырезанными Бастером из моркови). Сам же Китон со всей невозмутимостью катался на шторах, на глазах у гостей с грохотом сваливался с высоких лестниц, якобы нечаянно падал и скользил по полу, роняя разряженных в пух и прах дам, и организовывал в столовой невероятно шикарного особняка-дворца супермагната Уильяма Рэндольфа Херста импровизированные бейсбольные матчи, пока того не было дома [1].

В утешение Мак некоторые из этих розыгрышей в итоге стали частью самого шедевра. Бастер нередко объявлял, что сейчас будет сниматься что-то одно, но делал при этом совершенно другое. Так например, в этой сцене Мак никто не предупредил, что ее планируется облить водой из водонапорной башни, поэтому ее реакция в фильме — далеко не игра. Как она сама выразилась по этому поводу в интервью Кевину Браунлоу, «очень хорошо, что у нас был не звуковой фильм».

Однако, Мак, как и прочие, в конечном итоге на Бастера ничуть не обижалась, считая его «чрезвычайно милым и душевным человеком».

Через некоторое время после того, как Китон в 1928 году оказался на злополучной студии «MGM», ее работники и гости стали замечать, что вокруг творится нечто подозрительное.

С возрастом Бастер нисколько не утратил желания разыграть ближнего. Мало того, в поздние годы он даже извлекал из этого практическую пользу, снимаясь, например, в «Скрытой камере» и других телепередачах.

Когда в 1917-м году Китон попал в кино под крыло к Роско Арбаклу, то обнаружил в его лице не только друга и учителя, но и такого же любителя подшутить над ближним, как и он сам. Поэтому самые сложносочиненные розыгрыши Бастер проделывал в компании с Роско и все тем же Лью Коди. Эту троицу недаром называли «безумное трио» — они не щадили даже друг друга. Однажды, например, Бастер и Роско, зная, что Коди коллекционирует старинные китайские вазы, не пожалев средств, заказали их копии, потихоньку подменили ими оригиналы и когда час пробил, Бастер «нечаянно» разбил копии ваз на глазах у владельца (Коди чуть не умер прямо на месте).

Объектами их розыгрышей нередко становились первые лица Голливуда — они, например, изображали работников газовой службы, собирающихся аварийно раскопать слишком дорогой по их мнению газон кинодивы Полин Фредерик, и устраивали экстремальную автомобильную поездку для владельца сети кинотеатров и основателя студии «Metro» Маркуса Лоу (Бастер выступал в роли шофера и не стеснялся демонстрировать свои самые безумные навыки вождения).

Но наш любимый розыгрыш — это, безусловно, званый обед, устроенный Роско для своего нового босса, Адольфа Цукора, осенью 1919 года. Розыгрыш прогремел на весь Голливуд и был подробнейшим образом освещен в прессе (разболтал эту историю, кстати, как раз Маркус Лоу, за что потом и получил свою экстремальную поездку). Осмелимся привести здесь рассказ Бастера о розыгрыше почти целиком, с небольшими сокращениями, поскольку это — готовая комедия, не заснятая на пленку по чистому недоразумению.

Остальные масштабные розыгрыши тех дней с не меньшей сочностью описаны в автобиографии Китона, откуда взят и этот отрывок.

Источники: Китон, Сэмюэлс «Мой удивительный мир фарса», Руди Блеш «Китон», интервью с Халом Роучем, Дороти Ли и Мэрион Мак, пресса 1910-30х годов