В октябре 1917 года, спустя полгода после того, как Бастер Китон в своей замечательной шляпе и с ведёрком для патоки твердой походкой впервые ступил на киноэкран, в России произошла революция. К власти пришли большевики, запретившие все буржуазное-западное как идеологически вредное. Но в 1921 году, после революции, Первой мировой и Гражданской войн, новая власть решила немного поступиться принципами, чтобы выйти из затруднительного экономического положения. Был объявлен курс Новой Экономической Политики, разрешавшей частную собственность и смягчавшей идеологический надзор. В результате понемногу зашевелился мелкий бизнес, одним из самых быстрорастущих направлений которого оказался кинематограф.
Кинематограф в стране на тот момент тоже пребывал в упадке. В 1920—1921 годах даже в Москве неделями не действовал ни один кинотеатр. В более мелких городах большинство кинотеатров было просто закрыто. После объявления НЭП национализированные до этого кинотеатры стали сдаваться в аренду частникам и открываться снова — только в Москве за два года их число увеличилось с десяти в конце 1921 г. до пятидесяти в 1923 г. (впрочем, даже к 1928 году кинорынок в СССР был очень ограничен: в стране насчитывалось около 1200 кинотеатров и 350 000 посадочных мест по сравнению с 16 000 кинотеатрами и 24 миллионами посадочных мест в США в то же время). И поскольку перед кинотеатрами стояла задача получения максимальной прибыли, на протяжении 20-х годов основную часть репертуара их составляли зарубежные ленты. Объяснялось это тем, что на отечественные фильмы (повторно наладить производство которых удалось наладить далеко не сразу) народ шел плохо. В анкете середины 20-х годов советский зритель непатриотично указывает, что
«предпочитает кино иностранного выпуска, т.к. оно разнообразней и к тому же трюковых артистов, а в русском кино мы наблюдаем картину повседневной жизни и постоянное строительство домов».
Советская власть поначалу смотрела на такое безобразие сквозь пальцы — вплоть до 1924 года зарубежные картины поступали на экраны практически бесконтрольно и не подвергалась цензуре. Но в 1924 году цензуру таки ввели — теперь предварительно проводился специальный просмотр копии фильма, по результатам которого осуществлялся его перемонтаж и удаление неугодных моментов, после чего составлялся акт с заключением о пригодности фильма к прокату на советских экранах. Проскочить цензуру было не так уж просто — например, за период с октября 1925 по октябрь 1926 г. из 276 отсмотренных картин до зрителя добрались только 122. Основным поставщиком кино на советский рынок были, как и в наши дни, США (46% иностранных лент, второе место за Францией — 23,5%). Фильмы американского производства признавались цензурой наиболее приемлемыми, так как считалось, что
«...отрицательность содержания с избытком компенсируется... здоровой динамикой, художественным оформлением и техникой».
Главными звездами советского экрана в 1920-х были
Мэри Пикфорд и
Дуглас Фэрбенкс (фильмы
«Знак Зорро», «Багдадский вор» и «Робин Гуд» с его участием были у нас абсолютными блокбастерами). С ними печатались открытки, книжки, постеры, выпускалась даже карамель «Дуглас Фербенкс»: