Эмма-Линдси Сквайр

Он действительно умеет улыбаться.

И как ни странно, именно в больнице «Бастер» Китон впервые это доказал. Для его улыбки существует веская причина, и ее зовут Натали Толмадж – скоро она станет Натали Китон.

– Что ж, мистер Китон, – мягко сказала я, – мне очень жаль, что приходится с вами беседовать здесь.

– Что ж, мисс Сквайр, – столь же любезно ответил мистер Китон, – мне очень жаль, что приходится с вами беседовать.

Воцарилась атмосфера единодушия. Я, интервьюер, стояла у подножья кровати. Мой собеседник, Бастер Китон, лежал в кровати. Кровать была в больнице. Как и сам Бастер.

По всем белым стенам идеально стерильной комнаты были развешаны разнообразные таблички с надписями, типично китонскими. Вырванные связки не убивают чувства юмора – если только вам посчастливилось родиться комиком.

«Комната только для стояния», — читалось на одной из них. Другие шедевры были такие: «Мы закрываемся по субботам в час дня», «В этом помещении не разрешается стрелять», «Не несем ответственности за утерянные ценности», «Сдается меблированная комната».

Один опус, написанный от руки, возник в результате удара поэтического вдохновения – впрочем, не того удара, что уложил Бастера в больницу:

Как ни странно, Бастер Китон улыбался. Вряд ли вы такое видели, даже если наблюдали за ним все его шестандцать лет на сцене и последующие три или четыре на экране. Его называют меланхоличным комиком, потому что его печаль никогда не исчезает. Пинают его или целуют, ему все равно. Его выражение задумчивого уныния не меняется. Мне рассказывали, что когда он служил в армии, никто никогда не видел, чтобы он улыбался; впрочем, в армии в лучшем случае не до смеха.

Как я уже сказала, тут он улыбался, хотя и был немного бледным, а его нога закована в гипс. Его чувство юмора, кажется, постоянно настороже. У кровати сидела его мать. Она тоже улыбалась. Поводом для улыбки оказалась страница из газеты «Маскигон», штат Мичиган. Там была реклама одной из комедий Бастера, где сообщалось: «Наш, маскигонский! Бастер Китон! Его последняя картина — сегодня вечером, прямо из театра «Капитолий», Нью-Йорк».

– Наш, маскигонский! – повторил Бастер. – Похоже на название кетчупа.

– Ты там родился? – поинтересовалась я.

Бастер и его мать с улыбкой переглянулись. Она выглядит так молодо, что кажется ему сестрой, и видно, что они большие друзья.

– Нет, но я жил там между гастролями и ходил в школу [2]. Это старый родной городок, так что все правильно – мне ужасно нравится это объявление. Когда я вернусь с Востока после свадьбы, я собираюсь остановиться там и повидать всю банду. Может быть, устрою небольшой импровизированный спектакль в каком-нибудь театре.

Я улыбнулся, когда вы спросили о моем родном городе, – продолжал он, – потому что места, где я родился, больше нет. Это было в Канзасе, и вскоре после того, как я появился на свет, пришел циклон, который разрушил это место. Его так никогда и не отстроили.

Мы еще немного поговорили о перспективе возвращения в Маскигон.

– Наверное, со мной будет, как с Уиллом Роджерсом [3], – предположил Бастер. – Он вернулся в свой родной город – кажется, где-то в Вайоминге – и встретил на улице одного из своих старых друзей-ковбоев.

– Это ты, Уилл Роджерс? – спросил старый друг. Уилл сознался, что так и есть.

– Ну, – с удивлением сказал другой, - и где ты был все эти годы?

Я спросила Бастера, когда они с Натали Толмадж поженятся.

– Я точно не знаю, – улыбнулся он, демонстрируя вытянутые ямочки на щеках, о существовании которых вы никогда бы не догадались. – Это зависит от моих лучших девяти десятых, то есть от Натали, ну и, конечно, состояние моей ноги имеет к этому какое-то отношение. Я уже пять недель лежу в постели, и врачи думают, что пролежу еще три. Потом мне придется какое-то время бегать на костылях, а потом – в Нью-Йорк!

Он восторженно вздохнул. На самом деле он имел в виду: «К Натали!»

Мне было любопытно узнать подробности несчастного случая – первого в его жизни, – но он был сдержан. Механизм эскалатора сломался, нога застряла – вот и все. Мать смотрела на него с гордостью.

– Он ни разу не ушибся при падении, а акробатикой занимается с самого раннего детства.

Я поинтересовалась, не слишком ли больно ему падать.

– Падения меня не ранят, – ответил он. – Боже правый, если бы это происходило, они бы меня прикончили. Просто нужно знать, как падать правильно. Это не так сложно, как кажется.

Он поднял свою укелеле с изножья кровати, тихонько взял несколько аккордов и напел мелодию. Я как-то слышала, что Бастер сочиняет остроумные пародии на популярные песни. Я попросила его исполнить какую-нибудь.

Он улыбнулся, перебирая струны. Укулеле в руках Бастера делает всё, что угодно, разве только не говорит по-скандинавски.

– Вот одна [4] , – сказал он, и начал:

Были и другие пародии, например, парафраз «Здесь мы вместе опять» [6], который начинался так:

«А вот и я, я вместе опять, вместе опять, вместе опять,
Они зовут меня маленьким железным человеком,
Но перед чем-то и железо не способно устоять».

Говорят, на съемочной площадке Бастер – душа компании. У него всегда найдется время для оригинальной песни.

– Почему ты никогда не улыбаешься в своих комедиях? – спросила я, когда концерт закончился.

– Ой, я не знаю, – ответил он, – думаю, это просто мой метод работы. Я обнаружил, еще выступая на сцене, что когда я заканчиваю трюк, то могу рассмешить публику, просто стоя на месте и глядя на зрителей, как будто я удивлен и слегка обижен, думая, что они будут надо мной смеяться. Это всегда вызывает больше смеха. Фатти Арбакл строит свой юмор по-другому – люди смеются вместе с ним. Но они смеются надо мной.

Бастер Китон начал свою театральную карьеру совсем маленьким. Он много гастролировал по стране вместе с отцом и матерью. Их представление называлось «Три Китона», а потом ушел в самостоятельное плавание. Три года он играл в фильмах Роско Арбакла, но теперь выпускает собственные комедии под вывеской Metro. «Осужденный № 13», «Cемь дней» [7] и «Невезение» – вот некоторые из комедий, в которых он исполнил главную роль.

У кинокомика, говорит он, мало будущего. Около четырех лет – столько человек может придумывать новые идеи, способные рассмешить публику.

– За последний год я снял восемь комедий. В следующем году намерен сделать столько же. И в каждой из них почти сотня гэгов – просто подумайте об этом и представьте, что произойдет с вашим воображением за три года. Вот почему практически все комики рано или поздно переходят на полнометражные фильмы с комедийным уклоном. Легче позволить кому-то другому заботиться о шутках. Я связываю всё воедино – ну, не в одиночку, потому что каждый в компании помогает. Но я имею в виду, что я никогда еще не покупал сценарий, а мне их тысячи предлагали. Я не могу найти смешные сценарии. Если бы я их нашел, я бы немало за них заплатил.

Медсестра вежливо покашляла. Я решила, что час посещений закончился.

– Приходите меня повидать в Нью-Йорке, – пригласил он. – Или, лучше, остановитесь в Маскигоне, штат Мичиган, по пути на Восток. Люди там очень хорошо относятся к приезжим, и...

Но я сомневаюсь, что мне стоит это делать. Если туда приедет Бастер, какие у меня будут шансы? Рядом с «нашим маскигонским», занимающим все внимание – ни единого.

Примечание

1. Переделанный классический стишок «Hey Diddle Diddle» из «Сказок Матушки-Гусыни». Заодно хочется сказать спасибо Григорию Кружкову, переложившему стихи Матушки-Гусыни на русский язык.
2. Бастер, ходивший в школу единственный раз в жизни, всегда несколько стеснялся недостатка формального образования. Но в любом случае, один-то раз он туда все-таки ходил. Впрочем, не в Маскигоне.
3. Уилл Роджерс — ковбой, журналист, киноактер, путешественник; попал в Книгу рекордов Гиннеса за умение бросать лассо, написал 4000 газетных статей, снялся в 71 фильме, совершил три кругосветных путешествия и был оглушительно знаменит.
4. Пародия на песню «императрицы блюза» Бесси Смит «A Good Man is Hard to Find», в которой Бесси сокрушается, как трудно найти хорошего парня.
5. Лью Коди — лучший друг Бастера со времен водевиля; «Мармон» — марка автомобиля; «Кафе-Корабль» и загородный клуб «Вернон» — популярные в Лос-Анджелесе тех лет места для вечеринок.
6. Бастер поет пародию на популярную песню времен Первой Мировой Войны «Here We Are, Here We Are Again», известную в исполнении Фредерика Уилера.
7. Очевидно, альтернативное название «Одной недели».

Оригинал статьи: http://archive.org/stream/pictureplaymagaz14unse#page/n529/mode/2u