"Повествовательный ритм Китона отчасти был делом техники. До его появления в комедиях часто применяли замедленную съемку, из-за которой проецируемое изображение двигалось вдвое быстрее; считалось, что благодаря этому оно становится вдвое забавнее. Но жизнь, которую Китон наблюдал вокруг, не нуждалась в том, чтобы ее подбадривали – она и так была достаточно забавной. Более того, она оставалась забавной даже тогда, когда была скучной. Во всем творчестве Китона нет ничего более авантюрного, чем неторопливое открытие «Козла» (1921), где голодающий Бастер отправляется в конец очереди за хлебом, стоящей на тротуаре перед магазином одежды. Не понимая, что двое мужчин перед ним – манекены, он просто стоит и ждет, и камера ждет вместе с ним. Он шаркает ногами, прислоняется к стене, сцепляет руки...
Сцена смотрится революционно: после суматохи кистоунских копов и универсальных истин (или трюизмов?), так величественно звучавших из «Нетерпимости», перед нами на экране – парень, не делающий вообще ничего. Кино научилось терпеть обычную жизнь и даже замечать ее ничтожные радости."
Энтони Лэйн, эссе о Китоне для The New Yorker, 1995
Сцена смотрится революционно: после суматохи кистоунских копов и универсальных истин (или трюизмов?), так величественно звучавших из «Нетерпимости», перед нами на экране – парень, не делающий вообще ничего. Кино научилось терпеть обычную жизнь и даже замечать ее ничтожные радости."
Энтони Лэйн, эссе о Китоне для The New Yorker, 1995