Бастер вспоминает свою любимую сцену в не очень любимых "Семи Шансах" (1925):
«Я сбегал по склону холма, а на холме было несколько валунов, и я, скользя вниз, случайно задел один из них. Я сшиб этот камень, он ударил два других, и когда я оглянулся, то увидел, что вслед за мной вниз по склону прыгают три валуна размером с шары для боулинга. Мне действительно пришлось от них убегать.
Это был совсем небольшой эпизод в фильме, но на предпросмотре публика пришла от него в восторг. Я сказал: "Вот то, что надо!" Мы вернулись назад и в итоге сделали, я думаю, тысячи полторы камней, от булыжников рамером с грейпфрут до одного валуна футов восьми (2,4 м) в диаметре. Мы раскидали эти камни по лысому склону большой горы, а потом я поднялся туда и принялся за дело. По крайней мере, они были из папье-маше, хотя некоторые из них... например, этот здоровяк весил четыреста фунтов (180 кг). Сам каркас уже весит кое-что, так что стукнуть они могли как следует. В общем, я оказался в самой гуще лавины камней, и это спасло мне картину, хотя все началось с чистой случайности. Никто этого не планировал».
Интервью с Артуром Фридманом, 1956
«Я сбегал по склону холма, а на холме было несколько валунов, и я, скользя вниз, случайно задел один из них. Я сшиб этот камень, он ударил два других, и когда я оглянулся, то увидел, что вслед за мной вниз по склону прыгают три валуна размером с шары для боулинга. Мне действительно пришлось от них убегать.
Это был совсем небольшой эпизод в фильме, но на предпросмотре публика пришла от него в восторг. Я сказал: "Вот то, что надо!" Мы вернулись назад и в итоге сделали, я думаю, тысячи полторы камней, от булыжников рамером с грейпфрут до одного валуна футов восьми (2,4 м) в диаметре. Мы раскидали эти камни по лысому склону большой горы, а потом я поднялся туда и принялся за дело. По крайней мере, они были из папье-маше, хотя некоторые из них... например, этот здоровяк весил четыреста фунтов (180 кг). Сам каркас уже весит кое-что, так что стукнуть они могли как следует. В общем, я оказался в самой гуще лавины камней, и это спасло мне картину, хотя все началось с чистой случайности. Никто этого не планировал».
Интервью с Артуром Фридманом, 1956
