"[Спонтанность] очень важна. Режиссер сегодня репетирует сцену до тех пор, пока не сделает ее механически совершенной и такой, какой он хочет. Но при этом и сцена становится механической, и сами люди. Они просто повторяют ее, как попугаи. Поэтому даже во времена немого кино мы говорили, что это - одна из худших проблем, с которыми сталкиваешься, если приходится повторять сцену очень много раз.
Ты выдыхаешься. Чтобы избавиться от этого чувства, нужно разрепетировать сцену, и мы обычно это делали, сыграв пару подач в бейсбол или что-то в этом духе. Потом возвращались, и кто-нибудь говорил: "Итак, что я там делал?" А я отвечал: "Не знаю. Делай то, что считаешь лучшим, и давай снимать".
Чтобы все выглядело спонтанно и бодро, нужно чтобы все было неожиданно и не слишком распланировано. Для нас это было очень важно. Поэтому мы обычно не спеша проходили сцены, просто обсуждали их, а потом снимали первый, основной дубль, потому что неизменно это и была та сцена, которую в итоге брали, даже если потом повторяли ее три или четыре раза. Первый дубль, как правило, и был тем, который использовали".
Китон в интервью Артуру Фридману, 1956 и Джорджу Пратту, 1958
Ты выдыхаешься. Чтобы избавиться от этого чувства, нужно разрепетировать сцену, и мы обычно это делали, сыграв пару подач в бейсбол или что-то в этом духе. Потом возвращались, и кто-нибудь говорил: "Итак, что я там делал?" А я отвечал: "Не знаю. Делай то, что считаешь лучшим, и давай снимать".
Чтобы все выглядело спонтанно и бодро, нужно чтобы все было неожиданно и не слишком распланировано. Для нас это было очень важно. Поэтому мы обычно не спеша проходили сцены, просто обсуждали их, а потом снимали первый, основной дубль, потому что неизменно это и была та сцена, которую в итоге брали, даже если потом повторяли ее три или четыре раза. Первый дубль, как правило, и был тем, который использовали".
Китон в интервью Артуру Фридману, 1956 и Джорджу Пратту, 1958